Александр Чекалов



Ночной ветер

Ах, как хочется жить,
и любить, и надеяться!
Тихо снег положить
белой лапой на деревце.
Чтобы долго лежал,
постепенно сдуваемый…
и — не чуяли жар,
но его отдавали мы
чтобы пользе чужой, —
а не прихотям собственным!

Ах, как зябко душой
увязать в философстве нам.

Но на смену уже
лезет живность такая, что…
"Нет, теплее душе!" —
"Что ж от страха икаешь-то?"

Ах, как хочется всё
разложить по местАм своим.

…Снег — куда-то несёт,
мы же здесь арестантствуем.
И на всём белом дне
не найти тёмной щёлочки,
чтоб забиться и не
ведать, чем там ещЁ в очки
нам кидается вихрь —
одиночества исповедь…

Чтоб остаться в живых.
Всё же мы не из гипса ведь.

"Всё же должен быть вых…" —
и… безмолвия иноходь…

Чтоб остаться в живых.

Чтоб жила половина хоть.
Чтоб хоть четверть жила.
Хоть осьмушка!

Нельзя уже?

…Ах, как муть тяжела,
как горьки её залежи.

Не петляй же в степи, —
погоди-ка… окрепни-ка
и — ещё потерпи…

Ну! И где твоя реплика?

…Тишина — словно мёд:
в ней и вязнет, и тАет всё.

Здесь никто не живёт.


Кроме тех, кто пытается.

11.01.13



В очереди

Я полдетства провёл в поликлиниках:
регулярно подолгу болел.

Всё гадал — ну когда ж переклинит их
и сметут за барьером барьер
эти очереди терпеливые!

…Приливала к сознанию жёлчь,
и вскипали досады приливы, и
ползал шёпот, мол, "надо быть жёщщ…"

Время шло. Все мы якобы выросли:
пациенты, медсёстры, врачи…
Симптоматика прячется в вымысле?
Ничего, терпеливо влачи
полудохлое существование:
обречён на заботу любой.
(Потому и бросаюсь словами я:
"боль" и "тьма", "красота" и "любовь"…)

Сонный
(некогда ясные очи ведь
замутила досада на всех),
тупо жду — и сгущается очередь,
кабинет терапевта обсев.

…"Без талона? Она вас не примет, ну:
есть же правила!" — вера крепка.

И растут тополя по периметру.
И плывут облака.

10.02.13



В верном направлении

Если и вник я во что-то за
время, пока живу,
так это в то, что мои глаза
видели наяву:
жмёшься ли ближе к корням, малыш,
рвёшься ли в высоту —
гладить животное можно лишь
от головы к хвосту.

Если же наоборот — оно
яростно намекнёт,
что забодал, мол, уже давно
твой человечий гнёт!
…Лучше нам действовать или ждать,
Свет или Тьму привлечь —
всё можно вдумчиво обсуждать,
только не эту вещь.

Ловит ли оттепель белых мух,
стужа ли щерит рот —
всё можно вынести… кроме мук
глажки наоборот.
Даже альянсу Добра и Зла
не сокрушить Мечту! —
лишь бы ладонь неизменно шла
от головы к хвосту.

…Всё относительно: правда, ложь,
осень, зима, весна…
Так вот бессмысленно и прольёшь,
лёжа в ночи без сна,
все свои слёзы… То страх, то боль,
то — просто так, печаль…

Главное, ту, что всегда с тобой,
в тайну не посвящай.
Гладь её правильно — и вполне
этим исполнишь долг.

…Да уж, — не радость…
но повод не
использовать поводок:
древние страсти все улеглись,
трезвость — основа сна;
облако — в небе, на ветке — лист,
и под рукой — спина…

03.03.13



Поэт

Совсем решился было бросить
стихосложение — но Влад
(Павловский) очень сильно просит,
мол, ты сперва подумай, брат.

Ну я подумаю, конечно, —
и всё же, кажется, пора.
…Проснёшься, наскоро поешь, но
в душе не тает мишура
каких-то образов банальных,
каких-то символов чужих…

А надо — яблок и бананов!
и жить! и чувствовать, что жив.

Вот села муха на варенье,
и мухе — просто хорошо,
к чему же я теряю зренье,
очередной строча стишок?!
Нет, чую, в этом есть какой-то
неразрешимый парадокс…
Уж лучше дамы из эскорта
и где-то рядом — пара доз
какого-нибудь сериала:
чтоб только мозга не напрячь! —
и так уж долго засоряла
(глаза-то попусту не прячь)
коварная литература
самосознание моё…

Пишу — на выходе халтура,
а на стене — висит ружьё*…
но у поэта — ни аза нет
для понимания, где цель!
(Уж больно сабж устал и занят
жеванием теодицей.)

Конец, достаточно теорий, —
пора на практику!
…Эй, дождь,
иди! на землю волшебство лей!
И — слепо верь, пока идёшь:
не думая о внешнем лоске,
придут иные, с кучей средств**…

Да вот, к примеру, Влад Павловский:
чем не творец?

30.03.13

* чеховское
** изобразительных ;)



*  *  *

Март опять нам накапал в открытые окна
то ли средства последнего, то ли тоски.
Потеку вот гулять — и, конечно, промокну,
а вернувшись, надену сухие носки…

На глаза лезет утварь. Обложки. Обои…
Да и в голову — разная мутная гнусь.
И, конечно, кино о решительном бое —
это выход… Но это — когда я вернусь.

Если только вернусь: возвращаться не надо.
Надо — в люди уйти — нанимаясь за хлеб
     и ночлег избавлять одиночек от ада!
 (И — сгореть в их огне, за два дня одряхлев.)

…Под окном — старичьё ли седое, тинЫ ли —
кто-то празднует зиму длиной с этот век…
И колышутся шторы дождя нитяные,
потому что идёт под дождём человек.

31.03.13



Метаформоза

Тут был компьютерный магазин,
а будет? музей искусств?
…Во всяком случае, тень от зим
ложится на каждый куст.

Театр Спесивцева на углу,
а за углом (и над!) —
метели юла… но пожрёт юлу
Останкинский комбинат.

И я захочу — и поэт, и бард —
оставшийся без жены,
кольцо обручальное сдать в ломбард
(кому мы теперь нужны!)…

Всё в прошлом, а памяти мотылёк
снежинкой — то там, то тут…
Вдоль улицы Руставели лёг
туман былых простуд,

но всё ещё Яблочкова мила
(особенно по весне):
одна однокурсница здесь жила,
позировавшая мне…

И что же? Никто не сошёл с ума.
Зло в минусе, хвост поджат.
Системными блоками спят дома —
и приводы не жужжат…

Лишь небо размазано над весной
(искусно: ведь сон-то — мой),
как мост одноразовый подвесной!
И я не спешу домой.

31.03.13



На маяке

Вон, пар идёт от фонаря,
и дождь октябрьский повсюду,
а там и ветер ноября
сулит огню одну простуду.

И бьётся из последних сил
на маленькой площадке пламя,
и кровь течёт, как эликсир,
и мысли кажутся делами.

И вспоминается: живу,
мне ветерок мозги полощет,
и я — в режиме дежавю —
вступаю бережно на площадь.

На мне мундир, я стар, я сед,
на шею давят ножки внучки…
Прошли мы — всё… и на десерт
себе желаем по тянучке!

Мы против жадин и подлиз,
мы за иллюзии и вечность,
и —
трогает социализм
как нечто, СТОЯЩЕЕ свеч, нас…

Но снова в ритме перебой,
я, вздрогнув, озираюсь тупо
и… становлюсь самим собой.

Уж до краёв родная ступа
полна… Но что мне в тех краях,
где даже сумерки плаксивы
и кренится любой маяк
при виде маячка и ксивы!

…Дождь убивает не спеша.
Не ведая границ ресурса,
собой любуется душа…

И правильно! — давай, рисуйся,
пока испытанная клеть
отчасти гасит этот ветер,
и есть ещё чему гореть,
и вечер отрешённо светел.

06.04.13



Мореходный возраст

Куда ни глянешь — повсюду рань
и волны гладят родную дрянь.
Куда ни сгинешь — и там! везде
индейца тянет к большой воде.

Мир полон плеска. В его горсти
охота греку в туман грести…
За поворотом — судьба легка,
вперёд варяга несёт река…

Бумажный парус, ты слишком мал,
а всё же ветер уже поймал!
…Соседи машут: "Пивка? Чайку?" —
но ты несёшься по ручейку:

чуть кувыркаясь, чуть погодя…
пройти стараясь в тылу дождя;
успеть пытаясь ("Беги-беги!")
и до потопа — и до шугИ…

Ну что нам суша: мертва, как стол.
А где-то дышит морской простор,
и каждой щепке (а их — стада!)
мечтать не вредно попасть туда.

Летите, щепки… к мечты костру ль,
в очаг ли общий, под хор кастрюль, —
везде нам место!
…Трещим, острим, —
к финалу гонит нас общий стрим.

Полно истоков! корней! соррент!
и возвращаться — наш общий тренд.
…Копилка-киса от рук жирна,
земля раскисла, ушла жена…

Не слышно эха — и нет шагов.
И где Нахимов? А Ушаков?
…Лишь финикийцы заходят в тыл…

   и всё протёрто до чёрных дыр.

06.04.13



Экзотика

Перрон, попутчиков орава…
Тебе вручают корешок:
"А ну-ка!" —
 пробуешь…
"Отрава!" —
ворчишь, испытывая шок…

И не предполагаешь, нервный
(с собой отраву не беря),
что чай — не чай без ежедневной
невнятной нотки имбиря.

Вот так и всё… Чтоб оценить и
принять экзотику, тебе
нужны невидимые нити…

Роса на каждой тетиве
развесит утром эти ноты, —
и станет ясно, крокодил,
что всё постиг уже давно ты!

Но просто слов не находил…

07.04.13



Обрыв

…Вечно: то заповедь "не убий",
то вдруг удар под дых…
Жизнь — это красный автомобиль,
врезающийся в молодых.

Даже не знаю, как объяснить! —
это не сказка, быль:
по лабиринту тянули нить —
и вдруг автомобиль…

Лбом о пол вдоволь поколотив,
ждёшь и от музы поз?
А жизнь — это красный… локомотив,
несущийся под откос!

Сказка: про белого рыбачка,
и про золотую нить,
и про крючок… Порвалась щека,
падает выдернутая чека, —
и некого в том винить.

…Долго ли ждать? до каких же пор? —
   бьёшься во сне о твердь,
   чтобы очнуться… Прекрасный пол! —
   лишь подмести, чтоб окончить спор…
     и что, это всё? Ответь!

   Вечен, как остов на пустыре.
   (Лишь бы хватало слов.)

…Да, поистратился, постарел,
   но ведь и шёл-то — в лоб…

25.06.13



Утро

Болит отлёжанная щека,
встаю со стоном с сырой земли,
Вокруг колоссы борщевика —
как полновластные короли.

От электрички отстал, упал,
башкой ударился, дальше — сон,
о том, как вьётся над ванной пар
и ты зовёшь меня: "Эй, гарсон!"…

Но вот и утро. А я свою
мобилу, кажется, пролюбил.
Ищу платформу… Уже стою
у расписания, как дебил.

…У края бездны ловить ребят
судьбой назначено… Где же рожь?

Нещадно строки в глазах рябят —
и всё прекрасно.
И мир хорош.

23.08.13



Вдоль пути

На туманный район навалился циклон.
Шарю взглядом по насыпи робко:
всё усыпано битым по пьяни стеклом,
что ни шаг — то бумажка, то пробка.

Нет, не шли никогда в этом месте бои,
чужаки не творили бесчинства,
просто местные люди — родные, свои —
шли буянить, работать, учиться…

Что теперь? Будто снежный, товарищи, ком,
разрастается ясность: отныне
здесь уже никому не гулять босиком
между рельсом и лесом полыни.

Всем уже надоело испытывать шок,
наблюдая подобное? Полно…
Никому здесь не будет уже хорошо,
всё туманно, но это — бесспорно.

Вы, конечно, товарищи, можете гнать
(мол, ответ я во всём лишь себе дам!)
и стремиться себя в перерывах познать
с напускным равнодушием к бедам.

Но хотя бы однажды признайтесь себе:
здесь не светит ни почвы для чуда,
ни его самого…

лишь лазейка в судьбе —
неизвестно куда и откуда.

29.08.13



Пока

Пока не требует поэта
к себе начальник на ковёр —
пиши про то, пиши про это…

Пока бумагу не извёл.

Пока всё есть (хоть еле-еле,
но да! —
        что радует весьма)…

 Пока клакёры не доели
всего фуршетного дерьма.

…Пусть освещение дневное
тусклее лампы! — ты пиши:
про снег, растаявший давно, и
 про те большие беляши,
и про круги на стойке бара…
Про всё!
А нет — так завали,
 прошу прощения, хлебало
  и чай покрепче завари.

И в суете его чаинок
увидишь будущий покой,
в котором ты — как будто инок
с чужою книгой под рукой
(что, разумеется, не ново)…

пока, сценарий теребя,
на роль шута очередного
никто не пробует тебя.

04.09.13



Тёплый вечер

Речи кончены — слушай шёпоты
вихрей (элем текут имбирным):
"Стань хоть мастером фотошопа ты,
хоть золою — а тем, кем был, нам
всё же будешь ты ближе, глупенький!"  
…Стой и слушай (тебе полезно),
как шуршит она, листьев трупики
анимируя, — осень-бездна.
 
Тополь, поздним теплом обманутый,
чмо, мечтающее о бэхе…
все пускают (да стой нормально ты!)
безрассудно свои побеги.
И закат, тая в небе-хаосе,
глаз единственный хитро сузил, —
мол, пора уже, КАспар Хаузер:
ваше слово, товарищ лузер.

…И откуда ты, и теперь куда —
всё забыл… Ну и жди, весь бурый
от засохшего… с видом беркута…
раз затишье тут. Перед бурей.  
Слов не хватит — восполним листьями
и нехватку идей, и счёт наш!

…Веют вихри хвостами лисьими.
Ждут — когда же ты клювом щёлкнешь! —

чтоб сорваться с цепей невидимых
и рассеять золу по саду,
 по вишнёвому…
                 Жаль, не видим их…  
"Стой" да "стой"… да я лучше сяду
на скамеечку возле домика.
…Вот и наши… А вот подъезд мой.  
Так удобненько, так бездонненько…

     и пылает закат над бездной.

10.11.13



перашки для волка

исчезли призраки рахита
тревоги страсти и мечты
безалкогольное мохито
ах это именно о нас

порою по дороге к храму
встречаешь оборотней ты
но их высасывают быстро
вампиры что всегда с тобой

её я спрашиваю часто
когда же воля и покой
но лишь подмигивает молча
с японского календаря

стреляй на шорох глеб егорыч
пусть эта комната темна
и чёрных кошек мы не видим
но их тут сотни уж поверь

ты пузыри пускал беспечно
и всё же мимо проходя
морзянку выдала подлодка
мол ну не верю извини

как больно милая как странно
уже взлетает самолёт
а я в руках как ту синицу
сжимаю с веником портфель

порою ты выходишь в поле
находишь полевую мышь
и с ней гуляешь и украдкой
глядит на часики она

я шёл по краю мрачной бездны
я суть явлений познавал
нашёл мелок ириску мячик
проснулся и лежу во тьме

степенно ползает по стенам
владыка мира серый чиж
а может это ёжь такая
туман мешает разглядеть

суров наш климат да привычен
вот потому-то нам его
наш кум и сват и врач дежурный
и не советует менять

осень 2013 г.



Мяук

Каменны своды. Небесные — в том числе.
Время сворачивать деятельность до утра.
Небо спокойно, ни облачка на челе.
В воздухе царствуют голуби да ветра.

Каменны джунгли. Не чуя ни ног, ни рук,
менеджеры возвращаются по домам, —
а над землёю скользит человек-мяУк.

Дети, увидев такое, спешат до мам
экстренно докричаться… но господин
в маске и кедах воротит угрюмо нос:
"Просто я слишком уж долго тут жил один.
Выбрался через чердак — и пошёл вразнос…"

Мамы хватают детей, как листва дрожа —
видя лихие прыжки от стены к стене
на высоте двадцать первого этажа…

Сударь, устали? Прошу отдохнуть ко мне!

Да, у меня нет угла своего пока,
но у хозяйки хватает на всех углов.
Сразу откроет бутылочку молока
и улыбнётся: "Хороший у нас улов!"

Но человек в грязно-сером своём трико
только надменно поморщится на лету;
миг — и уже безнадёжно он далеко
там, за углами, уносится в пустоту.

"Слишком я долго и бурно существовал
без минимальной поддержки, чтоб от тоски
миссии тайной моей допустить провал!" —
и растворяется в сумраке.

Всё. Тиски
вновь челюстями сомкнулись на кадыке.
Каменны реки. Долины. Дела. Слова.
Что-то ещё трепыхается вдалеке,
что-то ещё различимо — едва-едва…

Но, если взгляд отведёте, а после вновь
ищуще вперитесь в ночь — человеку вслед,
дождик всё скроет. Ноябрьский, проливной…

Миг — и хозяйка безоблачно включит свет.

14.11.13